Стражники помедлили, потом пропустили его внутрь:
- Входи уж, малолетка. Смотри, проверим, кто там тебя в «Триле» ждёт…
Никанор легкомысленно решил, что до смены караула он успеет ещё придумать, как выкрутится. А то на детей… вот так строго… нехорошо это.
Зато теперь он знал, куда устремиться.
- Дяденька, - он дёрнул за рукав первого попавшегося «дяденьку», оказавшегося молодым человеком, одетым в зелёное. И с лютней. О-па, менестрель!
- Чего тебе? – остановился он. Потом заприметил цурушин и ухмыльнулся, - Менестрель?
- Это Вы – менестрель, - обиделся Нор, - а я – артист, циркач и огневик!
- Большой список профессий. И у кого же ты, - согласно менестрельской традиции осведомился Зелёный менестрель, - учился, позволь узнать, чтобы сразу столько профессий разом?
- Ну… - сын дракона ухмыльнулся во всю невидимую под человеческим образом пасть, - учился я у всех подряд, как можно заметить по перечню моих профессий. Во-первых, конечно, я бродил с Огненной командой, это которые огневики. Собственно, оттуда-то я большинство своих знаний и вынес. Ну а персонально я долгое время с сударем Шеном Дубовым бродил… - упоминание этого имени вызвало легкую улыбку. Дубовый редко кого в попутчики брал, но… ну… в общем, юный артист его сумел убедить.
- Ого, а Вы, выходит, изворотливый молодой человек, - изумился менестрель. – Позвольте же зарекомендовать Вам себя скромного, Седрика, сына Снафра, менестреля из Альенской Школы мастера Торнегана.
- Саноцке Ёзеф Никанор… Ой, сударь менестрель, я чего Вас потревожил… Вы, это, тут впервые или вовторые? В общем, где я тут могу найти «Меч Трила»?
Седрик неожиданно замялся, оглядываясь кругом. Тут в воздухе разлился звон часов с городской площади, и молодой человек неожиданно спохватился:
- Впервые, - наконец сказал он. – И, увы, тороплюсь. У меня важная встреча, а я до сих пор никак не найду места этой встречи. Ну да ладно, прощайте, сэр Сано-как-Вас-там. Если «Меч Трила» -0 это таверна, то, наверняка, мы с Вами там ещё увидимся. Бывайте!
- Бяка… - пробормотал Никанор ему в спину, корча недовольную физиономию. – Совсем бяка. А ещё менестрель.
Тут кто-то Никанора решительно оттеснил от края улицы в самый водоворот, и отправиться следом за менестрелем вслед, из вредности, не удалось. Мальчик лишь сердито наблюдал, как одетый в зелёное молодой человек целеустремлённо пробирался сквозь толпу.
Видимо, тётушка-Судьба приготовила юному артисту на сегодня иной план мероприятий. И каких-то неожиданных, наверняка…
Переулки города петляли кружевом бабушкиного парадного чепца, и каждый был неповторим и в то же время одинаков с предыдущим. Люди сновали туда-сюда деловито, как толпа муравьёв, строя муравейник своего внутреннего мира. Каждый их шаг был чётко осознан, каждый маршрут - проложен. Им было невдомек, что так же деловито проталкивающийся мимо них мальчишка идёт бесцельно, куда в голову взбредёт. Таверну искать расхотелось, и Никанор здраво рассудил, что, пока ещё не припекает, можно побродить по городу.
Мальчишка настолько увлёкся пересчётом попадающихся на пути переулков, ведущих налево, что совершенно забыл о толпе, сквозь которую просачивался, и немедленно полетел на землю, задетый каким-то важным господином в чёрном плаще.
Он едва ли бы сумел сам встать, но тут чья-то рука крепко его схватила и водворила на ноги.
- Вы аккуратнее, сэр Циркач, - раздался голос Седрика. Он что, шёл вместе с этим господином, что ли?
- Я аккуратен… А обижать детей – это наглёж, - проворчал маленький циркач. – Хоть бы извинился этот… чёрный.
Седрик шикнул на спутника с недовольным видом:
- На таких, как тот господин, громко обижаться не следует! Это орадльон, - менестрель без особого восторга узрел вытянутую мордочку юного артиста, вздохнул, крепко взял за локоть, чтобы мальчуган опять куда не свалился, и волей-неволей продолжил повествование. - Здесь, в Брохемиане, находится Представительство Святого Ордена, деревня ты мой. Тебе эти слова что-то говорят?
Никанор крепко задумался и признал, что да, говорят. Он эти слова слышал краем уха. Левого. Где-то. Пару раз. Двадцать, примерно.
- Святой Орден, Орден Божьего Суда, следит за порядком, миром и спокойствием добропорядочных ордалиан-горожан. В последнее время, после смерти нашего дорогого короля, когда всколыхнулась угроза с Давними, элвилин, язычниками, настроенными весьма воинственно, рдальоны, вот, забегали…
После собственных слов, менестрель огляделся кругом в некоторой тревоге, но на их разговор никто не обращал внимания. Вроде бы.
- Теперь ясно? - Седрик, видимо, решил всё же не сильно распространяться на эту темы в столь оживлённом месте.
- Ордальоны, ордалиане – куда уж яснее, - Никанор фыркнул, не находя со своей драконьей дикцией особой разницы в этих двух словах. Хотя последнее он, конечно, хорошо знал. – Сказали бы сразу просто: «чёрные»… Кстати, а откуда у Вас такие богатые познания об особенностях Брохемиана, коль Вы тут первый раз? Птичка принесла?
Седрик как-то странно на спутника взглянул:
- А Вам что, она часто приносит новости?
- Птички хорошие – только когда вкусные, - замотал головой гэльвин.
- И жаренные, - усмехнулся Седрик. – Но, простите, позвольте вновь раскланяться.
- Опять… - надул губы Никанор. – Да так Вы не лучше того господина… ордальона. Тоже детей обижаете: бросаете их…
- Я обязательно Вас найду в «Мече Трила», - пообещал Седрик, проталкиваясь сквозь толпу. – Потому как вон она, в том переулке.
Никанор с удивлением уставился в указанном направлении и, когда действительно увидел искомое и обернулся к Седрику, того уже рядом не было.
Паренёк растеряно пожал плечами и попытался пересечь улицу сквозь бурное людское течение. Раз за разом, оказываясь на старом месте, паренёк решительно протискивался вглубь, вновь его выталкивали на обочину, но он не сдавался. Под конец ему удалось в толпу ввинтиться и, стараясь быть как можно более плоским, дабы его не задавили, он упорно начал пробивать себе путь туда, куда указал Седрик. Крестьянка с вырывающейся курицей в руках не заметила, как оттоптала ему обе ноги, серьёзный дядя с окладистой бородой и стопкой книг под мышкой споткнулся о худое мальчишечье плечо, пробормотал извинения, и Никанор проводил его с улыбкой, не забывая скользить между торопящимися людьми.

Под конец слово "толпа" повторяется с завидной регулярностью.